А ещё знаете, что? Иногда я ломаюсь. Обычно ранней весной и поздней осенью. Всё начинается с маленькой трещины где-то там, внутри. И, в последнее время, от меня начали отпадать целые куски. Треск, похожий на звук рвущейся бумаги и глухой звук падения чего-то мокрого и мерзкого. Это всё.
читать дальшеЯ стараюсь никуда не выходить в такие моменты, но иногда они длятся так долго, что у меня банально нет выбора. Или просто заканчиваются сигареты.
Иногда я напиваюсь до голубых огров днём и блюю этими отвалившимися кусками до утра. Иногда меня посещает особая шиза и я отдираю их руками, ногтями, чем угодно острым, что попадает мне под руку. Ещё периодически совмещаю поход за сигаретами с поиском приключений на свою задницу и долго гуляю по ночному городу. Иногда всё это вместе.
Вот сейчас как раз один из таких моментов. Никто не дергает за ниточки, ибо никому не нужно. Часто, каюсь, хочется кого-то увидеть или услышать, но… кому я такой нахуй нужен – с шизой, прогрессирующим аутизмом, бухой в жопу, ещё и часа в два ночи. Впрочем, знаю, тащемта в любом другом состоянии тоже нужен мало кому. Да и, к тому же, хрен с меня станется кому-то позвонить, не говоря уже о том, чтобы к кому-то завалиться. Всё равно это мой долбоебизм и мои проблемы, да.
А, ещё вот в такие моменты у меня получается идеально добить своё состояние. Не суть важно чем, но до того точно и аккуратно, что это всё равно меня поражает каждый раз. И всё сначала. Последний раз так сильно накрывало давно, ещё на первом курсе. Славные были времена. Просидел месяц овощем, проебав всю зачётную неделю вместе с сессией. Даже не помню, что вообще делал всё это время. Так что сейчас ещё ничего. Я даже смог себя заставить сдать эту чёртову последнюю сессию, на чём, впрочем, сдулся окончательно и бесповоротно. Хотя, думается мне, к тому моменту, как мне обратно врубят интернеты и я таки повешу это в днявочку, меня уже малость попустит, и даже натянутся ниточки. Может, даже снова будет болеть. Оно, когда хоть что-то чувствуешь как-то привычнее, чтоле. Болит, конечно же, всегда одно и то же, да и нечему больше. Поэтому в такие вот ночи как эта я договариваюсь с глюками. Когда ничего не чувствуешь – можно предложить гораздо больше, да. Они утаскивают куски, которые я отрываю от себя, как голодные псы. Да я и сам не лучше, когда с сумасшедшей рожей просыпаюсь, стараясь врезать в память обрывки сна, брошенного мне подачкой, будто они знают, что без этого я не протяну ещё полгода. Хотя они знают. Пожалуй, даже лучше меня. Так мы и живём. И некого винить, ибо я сам когда-то отказался от них, потому как больше не мог. Теперь мне только и осталось, что эти кусочки снов. Как кости для бродячей собаки. И, пожалуй, я гораздо отвратительнее, чем эта самая собака, ибо сильно более чем просто рад таким подачкам. Потому как они – всё, что у меня осталось.
На этом, пожалуй, пора закругляться, ибо нельзя заставлять их ждать. Это был слишком хороший сон, чтобы я мог отделаться всего одним куском.