(перевод)
Цирк, в котором шпрехшталмейстер почти не выходит на манеж. Цирк, где у всех талантливых артистов с рук и ног свисают струны. Шпрехшталмейстер - не кукловод, он не дёргает за эти струны, он играет на них.
Обычно он не смотрит, как в Цирк приходят зрители, представление его мало интересует, хотя иногда он соблюдает пустую формальность и создаёт видимость собственного присутствия. Ему мало интересна работа отлично настроенного инструмента, который играет без его непосредственного участия. Достаточно того, что эту мелодию создал он сам и звучит она для него же.
А если прислушаться, понимаешь, что музыка звучит не только с манежа, ей аккомпанируют зрители. Но мало кто прислушивается. Да и зачем? Всё идёт своим чередом, исполнение желаний поставлено на конвейер, те, кто попадает сюда, уже заглотили наживку и им не сорваться с крючка.
Если уйти отсюда достаточно далеко, туда, где заканчивается черта обжитых территорий, можно отдохнуть от шума. Музыку слышно в любой части Места, расстояние не имеет значения, но чем меньше рядом струн, тем тише и приятней эта музыка. И тем привычней становится пейзаж. Когда-то, когда он был здесь почти совсем один, его не покидало чувство, будто ничего не изменилось вокруг. Он верил в это. Весь растительный и животный мир Места - его детище. Отражение того, что он видел, когда был вне. Он принёс всё это с собой, всю свою маленькую уютную реальность, в которую никогда не верили окружающие. И в ней ему комфортней всего. А ещё так очень удобно находить новеньких. Да, они тревожат его, но они приносят с собой новые струны, новые звенья в бесконечной цепи его бессмертия. Если, конечно, он не голоден и они доживают до Выбора.
Музыка звучит далеко за пределами Цирка. Игра даёт ему вечную жизнь, играя, он поддерживает жизнь и устоявшийся порядок всего Места. Они связаны струнами так, что не разорвать. И струны эти губят их одного за другим. Пока не дойдёт очередь того, чья жизнь висит на другом конце струны.
Раньше он задумывался о том, что будет с этим Местом, если он исчезнет. Он знает, что его можно убить и даже догадывается, как, но это сложная задача, с которой не справится даже Химера. А кроме Химеры и самих Бессмертных Бессмертных убить не может никто. По крайней мере пока. До тех пор, пока натянуты струны, до тех пор, пока не появился кто-то, кто сможет превзойти Химеру. И вот уже несколько сотен лет он висит здесь, повешенный на собственных струнах, ожидая неизвестно чего. Да и чего ожидать? Сегодня в Цирке очередное столпотворение - приведённые им новенькие сделали свой Выбор.